С точки зрения экономистов, го­сударственный долг выглядит не лучше. Характеризуя положение, в котором оказалась Российская им­перия в конце XIX в., в 1898 г. выда­ющийся русский экономист С. Ф. Ша­рапов писал: «Зло, угнетающее ношу народную жизнь и парализую­щее наш народный труд, состоит в тон, что введенная у нас 30 лет назад финансовая политина систе­матически заменяла деньги - орудие обращения, деньги - прежний капи­тал производства государственны­ми ценными бумагами».

Ему вторит промышленник и экономист В. А. Кокорев, который в 1887 г. весьма красноречиво выс­казывался по поводу внешних дол­гов: «Займы такого губительного свойства можно сравнить только с займами некоторых прапорщиков прежнего времени, которые прома­тывали состояние своих отцов и тем самым казнили самих себя, а наши заграничные займы казнят нас всех от мала до велика».

Негативное воздействие, ока­зываемое внешним долгом на эко­номику, отмечал Д. Рикардо, кото­рый еще в 1815 г. отмечал: «Государственный долг ведет к бегству капиталов, сокращает частные сбережения, бремя долга заключа­ется не столько в ежегодной вып­лате процента, сколько в растра­те ресурсов». Почти через 200 лет ведущие экономисты говорят о том же, например, П. Самуэльсон пишет:

«Пожалуй, наиболее серьезное по­следствие огромного государ­ственного долга заключается в том, что он обусловливает «вымывание капитала» из состава бо­гатства, принадлежащего частно­му сектору. В результате этого темпы экономического роста за­медляются и потенциальный уро­вень жизни в будущем снижается».

Но и все вышесказанное - толь­ко часть проблемы. Государствен­ный долг является элементом от­сроченной (подавленной) инфля­ции, действие которой значитель­но шире, его прямого негативного эффекта. М. Фридмен по этому по­воду писал: «Причина в том, что подавленная инфляция препят­ствует функционированию рыноч­ной системы. Правительство со­здает некий субститут рыночной системы, который оказывается ис­ключительно неэффективным».

Но и это еще не все. Иностран­ные кредиты повышают спрос на товары стран-кредиторов, увели­чивая чистый экспорт и эластич­ность финансовых систем этих стран. В стране заемщика, есте­ственно, данные процессы проте­кают вплоть до наоборот. В дан­ном случае кредитор, в принципе, может выдавать кредиты в виде лишь частично обеспеченных фи­нансовых средств, их полное обеспечение целиком ложится на получателя. То есть страна заем­щик, по сути, становится колони­ей страны кредитора.

Таким образом, внешний госу­дарственный долг является оруди­ем войны, сходным по своей мощи с наиболее извращенным оружием массового поражения, которое ос­тавляет людей в живых, но обрека­ет их на нищенское и зависимое существование. Так, в 1947 г., ког­да Великобритания была вынужде­на отказаться от своих обязательств по американскому кредиту, кото­рые грозили ей банкротством, пре­мьер-министр Англии Клемент Зттли заявил в парламенте, что страна вынуждена принять меры к тому, чтобы «вновь обрести экономичес­кую свободу, точно так же, как в войне мы боролись за нашу полити­ческую свободу»

.

Но, как у любой медали, у внеш­него долга тоже есть две стороны. С этой точки зрения Россия сама виновата в том, что не может прий­ти к конструктивному диалогу с странами Запада. Этому есть ряд причин, их условно можно разде­лить на нижеследующие.

Экономические.

Россия за 15 лет горбачевско-ельцинской эпохи практически не выработала обоснованной про­граммы выхода из кризиса, в том числе нет как таковой экономичес­кой перспективы возврата креди­тов и их эффективного использова­ния. Естественно, что даже здоро­вым, благорасположенным к Рос­сии силам Запада трудно понять это. Россия все больше представ­ляется им варварской страной, не способной к самостоятельному эко­номическому развитию. Как след­ствие, за последние 10 лет ради­кально поменялось и отношение к русским. Внутренний «железный занавес» постепенно меняется на внешний «бархатный» - визовый, экономических и политических санкций, и т. д. Перейти на страницу: 1 2 3 4